Жанна...

[cseaz]

Потом укажу источник...





- Итак. Возможно, подсудимая сразу признает свою вину и раскается? – спросил Первый Судья, кончив зачитывать список обвинений.

Три священника в судейских париках уставились на Жанну Д’Арк.

- А что, - поинтересовалась Жанна, - это облегчит мою участь?

- Нет, - сказал Второй Судья, приподнимая парик и почёсывая лысину, - это освободит нам несколько часов. Мы закончим до темноты и разойдёмся довольными.

- То есть меня быстренько сожгут и вы отправитесь ужинать. – уточнила Жанна.

- Ну да. – сказал Второй Судья. – По-моему, отличная идея.

- В таком случае, знаете ли, - сказала Жанна, - я никуда не тороплюсь.

- Но, покаявшись в своих грехах, ты очистишь свою душу от скверны и твоя душа будет прощена! – воскликнул Третий Судья.

- Я уже говорила, - сказала Жанна, - мне не в чем каяться. Моя душа чиста. В отличие от тела, которое вы так давно не даёте мне помыть. Вы понюхайте, понюхайте! – воскликнула она, взмахивая изодранными рукавами. – Так пахнет невинность. Не очень похоже на ландышевое мыло.

Все посмотрели на Первого Судью.

- Что?! – воскликнул он. – Я просто люблю аромат цветов.

- Подсудимая, - сказал Второй Судья сурово, снова поворачиваясь к Жанне, - итак, вы отрицаете все пункты обвинения.

- Абсолютно. Всё это глупая и наглая ложь. И даже несмешная.

Судья поморщился.

- Ну тогда, обвиняемая, расскажите, почему вы носили мужское платье, почему вы утверждали, что исполняли волю Божью и совершали другие... поступки, которые вы только что отказались признать богомерзкими и противными природе человека преступлениями.

- Ну если вы так настаиваете... Всё началось в Орлеане, - сказала Жанна, подумав немного, - да, в пшеничном поле. Там растёт яблоня.

- Посредине пшеничного поля? – уточнил Третий Судья, поскрипывая пером. – Яблоня растёт в поле? Ты уверена в своих словах, преступница? Поле, а посередине яблоня?

- Да, да, - сказала раздражённо Жанна, - там растёт яблоня. Корнями вниз, а ветками вверх, если это важно. И под этой яблоней я однажды сидела. Я принесла угощение для господина Барсука.

- Кто такой господин Барсук и почему ты кормила его? В какой связи ты с ним состояла? Жила ты с ним в грехе? – спросил Третий Судья, обмакивая перо.

- Насколько я понял, речь идёт о барсуке, который живёт под корнями яблони. – сказал Второй Судья. – Такой пузатый серо-белый зверь.

Жанна кивнула.

- Да, старый и толстый барсук. Я приносила ему кусочки с нашего стола, он ел и пыхтел. А я его гладила...

- Так жила ты с ним в грехе или нет? – спросил Третий Судья.

- Нет. Я его гладила. – сказала Жанна. – Я не поклонялась с ним дьяволу, я не сожительствовала с ним, я не ездила на нём верхом на шабаш. Я его просто гладила. Он был моим другом.

- И что же случилось в тот день, когда вы гладили господина Барсука? – спросил Второй Судья.

- Явился... он. Посланник с Вестью.

- В сиянье Божьей славы, под звуки небесных труб? – спросил Третий Судья. – Что же он тебе сказал?

- Без сиянья. Это был просто парень с крыльями. И одно крыло у него было довольно криво стянуто проволокой. – сказала Жанна. – И труб не было. Был вой и сопли со слёзами, потому что я немного испугалась...

- Вы заплакали? – спросил Первый Судья.

- Нет, он заплакал. – ответила Жанна. – Понимаете, я кинула в него яблоком.

- Вы кинули в него яблоком? – переспросил Второй Судья.

- Да... Я попала ему в глаз.– сказала Жанна. – А потом я его ударила. Довольно сильно.

- Чем? – поинтересовался Второй Судья.

Жанна закашлялась.

- Господином Барсуком... – проговорила она смущённо. – Я в общем-то довольно сильно испугалась.

Судьи переглянулись.

- И что было дальше? – спросил Третий Судья.

- Сперва он пожаловался на свою работу. Потом... потом он сообщил мне волю Господа. Он сказал, что это насчёт отправиться к королю и возглавить французскую армию. Он сказал, что Господь хочет – он цитировал по бумажке – Господь хочет, чтобы я не пачкала свои юбку и блузу кровью и грязью, чтобы я осталась живой и чистой.

- И после этого вы отправились воевать. – сказал Второй Судья. – Воспротивившись сообщённой вам воле.

- Я ей целиком и полностью подчинилась! – воскликнула Жанна. – Я переоделась и оставила юбку с блузой дома. И я очень старалась быть живой. У меня, как видите, долго получалось. А насколько я осталась чиста – решать уже Господу, а не мне и не вам.

- Ты извернулась с дьявольской хитростью, подчинившись слову, но ослушавшись духа этого приказания! – воскликнул Третий Судья.

- А почему вы считали, что он посланник Божий? – сказал Второй Судья. – Это мог быть и Сатана, говорящий вам лестные, приятные речи. Вы об этом не думали?

- О, нет! – воскликнула Жанна. – Ни малейших сомнений на этот счёт. Я знаю совершенно точно. Это был Сатана.

- Что?! – воскликнули судьи.

- Да, он представился Натаниелем, Князем Тьмы, Падшим Ангелом, Сатаной, Владыкой Мира Сего и Великим Драконом. Он сказал, что не получает никакого удовольствия от своей жизни. Особенно после знакомства с господином Барсуком.

- И ты послушалась того, что тебе сказал Сатана? – воскликнул Третий Судья. – Ты послушала его нечестивых речей?

- Ну во-первых, - сказала Жанна, пожимая плечами, - я же извернулась с дьявольской хитростью, ослушавшись духа приказания. А во-вторых, он привёл неотразимый аргумент.

- Какой? – поинтересовался Третий Судья.

- Он сказал: «Вспомни ваших священников. Господу давно некому довериться, кроме Сатаны». После этого он исчез.

Судьи помолчали немного.

- Ты поверила всему этому, безумная? – воскликнул Третий Судья. – Это же полнейший, ужаснейший, глупейший, вопиюще бредовый... бред! Который невозможно даже вообразить, не то что... представить!

- Вот именно, - сказала Жанна, - полнейший бред. Невообразимый. Что мне оставалось делать? Только поверить в него без раздумий. У меня фактически не было выбора.

- И что дальше? Вы, подсудимая, решили, что это в сущности недурная идея? – спросил Второй Судья. – Переодеться в мужскую одежду, вскочить на коня, размахивая мечом и разя направо и налево, нести смерть и опустошение?.. Приятное занятие для юной девицы, встретившей в поле Сатану с проволочными крыльями.

- Послушайте. – сказала Жанна. – Дайте мне сказать, пожалуйста. После этого мы сможем сразу закончить.

Лязгнув кандалами, она встала, покачнулась, ухватилась за ограждение.

- Я – хозяйка себе и своей жизни. Я давно об этом думала. Это не была Божья воля. Ну, может и была – для Бога. Для меня это – целиком моя воля. А это знамение... негромкий окрик в горах, вызвавший сход лавины. Которая, сойди она позже, смела бы пару деревень... во всяком случае, я так думаю. А я думаю только за себя. Я узнала, что это очень, очень много. Я всё делала сама и по своему собственному желанию. Мне нравится думать, что я всё решала сама.

Первый Судья открыл рот. Жанна предостерегающе подняла руку.

- Помолчите чуточку, уже немного осталось. Как я говорила, судья мне теперь только Бог. Я прожила эту жизнь именно так, как я хотела прожить её. У меня было нечто, что называлось «жизнь», и оно было достойно своей этикетки. Если бы всё началось с начала, я бы не изменила ничего. Ну... кроме удара господином Барсуком. И этих проклятых узких туфель... Да. Вы подумайте, вы пытали меня очень подробно. Вы знаете, что я дева. И я умру девой. И надеюсь, что буду похоронена девой, но это уже не так важно... у палача же тоже должны быть развлечения? Я не стала размениваться. Подчиняться. Уступать. Я никогда не уступала даже самой себе. И что же теперь?

Она выпрямилась.

- Вы осудите меня на смерть, но убьёте меня не вы. Палач убьёт меня, но сделает это не по своей воле. Толпа будет ликовать, в глубине своей неглубокой души жалея меня. Вы – вы сами, трое. Вы сейчас думаете примерно следующее – лично мне она где-то симпатична, но что я могу сделать? Я всего лишь судья, и я должен следовать воле закона, а не своей. Как я могу оправдать её? Для этого вас и трое – чтобы было легче поступаться собой. Чтобы это была не ваша воля. Сердце без руки – как рука без сердца. А я так не могла. И поэтому для меня нет другой смерти. Эта смерть – именно для меня, потому что это была моя жизнь. А вы все умрёте в своих постелях не своей смертью. А общественной. Приходской. Французской народной смертью.

Она фыркнула.

- А я этого избежала. Я жила как я, а не как вы. Я умру как Жанна Д’Арк, а не как девять процентов женщин старше пятнадцати лет. Я была собой, а не одной из вас. Да! – воскликнула она. – Виновна, ваши чести. Да-да, я виновна, все ваши честишки! Виновна во всём. Решала за себя, виновна! Поступала наперекор судьбе, виновна! Ослушалась толпы, виновна! В том что я – последняя буква в алфавите, виновна! А теперь торопливенько осудите меня и отправляйтесь домой, слегка тревожась о моей бессмертной душе и ужине.

Она села и спрятала лицо в руках. Судьи молчали.

- Всё, давайте, - сказала она с ожиданием, - костёр, виселица, топор? Что вы там придумали, мои маленькие барашки?

Второй Судья стащил с головы мелко завитый парик и помолчал.

- Подсудимая Жанна Д’Арк. Вы знаете, что ваш благородный подельник был казнён за омерзительные, развратные преступления? – спросил он.

- Знаю. – сказала Жанна. – Поделом. И он не был моим другом и он не был моим подельником.

- А кем же он был? – спросил Второй Судья.

- В каких отношениях ты с ним состояла? Жила ты с ним во грехе? – спросил Третий Судья. – Или ты его просто гладила?..

- Он был представителем по связям с общественностью, - сказала Жанна немного удивлённо, - никогда не понимала – зачем мне такой...